“… ни в одной сказке нет женщины, за которую сражались бы
дольше и отчаяннее, чем я сражался за тебя с самим собой,
так было с самого начала, так повторялось снова и снова, и
так, видно, будет всегда”.

События последнего месяца заставили Небеса перевернуться вверх дном. На моей памяти нет происшествия, вызвавшего больший резонанс, чем открытое нарушение закона Неприкосновения, и не кем-нибудь, а адмироном Ада и серафимом самого Шепфа. Шумиха вокруг этого случая не утихала и после суда, где был вынесен приговор. Ожидаемо, что ангелы будут защищать своих, я тут чужак, противник, негатив к которому лишь подогревался угрозами, которые Сатана передавал через уста Родента. Не думаю, что внимание хранителя Преисподней к процессу было продиктовано личным участием в моей судьбе — это было бы даже смешно, в самом-то деле; не надеюсь, что на чашу весов были положены мои прошлые заслуги, которые измерили в соответствии с провинностью и сочли меня ценным кадром. Нет, в этой возне совсем иное поставлено на кон, а я в игре только пешка, потеря которую совершенно не помешает выиграть партию.

У меня было время всё осмыслить, пока сидел в камере, ожидая своей участи. Со стороны события крайних дней казались постановкой, которой, не выходя из тени, кто-то руководил. Странное стечение обстоятельств, если бы я только мог знать, чем всё обернется, то сидел бы в Аду, обложившись книгами, и даже не подумал бы высовываться за пределы Пекла. Но череда необъяснимых случайностей началась именно там, задолго до того, как я нанёс визит в школу. Мною всегда руководила тяга к знаниям. Когда-то давно я изучал легенды бессмертных и одному из самых распространенных и невероятных мифов я посвятил трактат, где собрал всю информацию, какую только удалось отыскать. Чудовище, которым пугали неокрепшие умы студентов, дабы те даже не думали совершать прелюбодеяния с представителями другой стороны Равновесия, выглядело нелепо в старинных описаниях. С физиологической точки зрения существо наполовину ангел, наполовину демон было неспособным к жизни. Однако страшилки о нем оказались на редкость живучими и передавались из уст в уста из поколения в поколение. Представьте моё удивление, когда сплетни доносят до меня слух, что в башне школы содержится кто-то очень важный для Создателя — настолько важный, что из всех мест во вселенной Он держит мальчишку в зачарованной башне, откуда для него нет выхода. Такое известие показалось мне лишенным всяческой логики, с какой стороны ни посмотри — бред галимый, притянутый за уши. Однако я заинтересовался этой историей, по крупицам собирая сведения, домыслы, подталкивая к разговору бессмертных, кто мог хоть что-либо знать. Мне удалось выяснить, что в башне действительно сидит ангел, что он настолько слаб здоровьем, что проспал большую часть жизни и проснулся совсем недавно, каких-то пятьдесят лет назад. Всё это позволило сделать вывод, что зерно истины в этой истории всё же имеется, а раз так, то паренёк в самом деле зачем-то очень нужен Творцу, вернее, Ему нужно оградить свое создание от остального мира. И, если продолжить размышления в подобном ключе, выходило очень занятно. Я знал, что официального дозволения увидеться с узником из башни мне не видать, как ни старайся. К чистейшему образцу творения Господнего ни за что не подпустят демона, с какими бы намерениями он бы ни явился. А потому я решил посетить школу под другим предлогом и уже в процессе прокрасться к заключенному. Так и я сделал. На память о своём визите я оставил мальчику поэму Мильтона “Потерянный Рай” в твердом переплете — ангелы бы пришли в бешенство, узнав о моей крохотной шалости, видно было, что литература для подопечного подбиралась с особым трепетом и сплошь состояла из патетической тягомотины, прославляющей Шепфа и Свет.

В итоге именно поэтому я оказался там, где не должен был. Череда случайностей привела и меня, и Ребекку к тому, что обоим в итоге грозила казнь, кому-то в большей мере, кому-то в меньшей. Но, оглядываясь назад, вспоминая непродолжительный момент преступной страсти, я не жалею о произошедшем. Ангел мой, всю свою жизнь я старался как умел заглушить притяжение к тебе, зная, что ты не допустишь грехопадения, хоть и разделяешь мои чувства. С момента твоего появления в академии мы стали по разным сторонам шахматной доски. Белое и черное. Ты сделала нам обоим неоценимую услугу, выбрав Свет по окончании обучения; ты сделала всё, чтобы быть от меня подальше, но убежать так и не смогла. Те мгновения в беседке не были продиктованы рассудком, но именно они до конца моих дней останутся в памяти как самые прекрасные минуты бытия. Не жалею, что не сумел сдержаться, не жалею о поцелуе, совсем не похожим на поцелуй Бога. Твои нежные губы ещё долго будут настигать меня по ночам, и я в очередной раз пожалею, что встретил и посмел влюбиться в ледяную глыбу, внутри которой пылает горящее сердце, сокрытое ото всех.

Эти воспоминания — единственное, что осталось для меня настоящим, ведь всё ушло в прошлое. Война между Адом и Небесами начата, и именно мы с тобой стали той силой, что подтолкнула камень с горы, после чего он кубарем сорвался вниз, давя под собой всё, что попадалось на пути. Теперь мы вновь разлучены, и это в порядке вещей. Хватило бы пальцев одной руки, чтобы перечесть наши встречи со со дня выпуска из школы. В числе свиты Сатаны я прибыл в Цитадель. Многие предполагали, что приглашение на переговоры окажется ловушкой, но властитель Преисподней хотел услышать, что скажут ангелы, понявшие, наконец, что с Адом шутки плохи. Не знаю, для чего я в столице Света, прежде меня не приглашали сопровождать Сатану, ведь я не генерал и ничего не смыслю в войне, я ученый и место мое среди пыльных фолиантов и древних рукописей. И, тем не менее, я здесь, вместе с другими демонами занимаю одну половину длинного овального стола, а по другую сидят белокрылые, в числе которых я вижу и тебя.

Не совсем понимаю, о чем басит Асмодей, вступив в полемику с Михаилом и отчего так доволен новый Сатана, взирающий на окружающих как на мусор под ногами. Я не смотрю на тебя, чтобы не ставить в неловкое положение. Мы только выпутались из передряги с колдовством и новые косые взгляды нам ни к чему. Красота зала, куда нас привели, впечатляет, сокрушает торжественностью и холодностью, совсем как ты, так и не сумевшая спуститься с пьедестала… совсем как я, не решившийся разрушить твой внешний лед. Мы оба в прошлом решили, что так будет правильно. Нужно чем-то жертвовать на пути к цели. Но отчего тогда иной раз мне думается, что цели эти ничтожны по сравнению с личным счастьем?.. Я не должен так мыслить.

[nick]Winchesto[/nick][status]сонный рыцарь[/status][icon]https://i.imgur.com/SuoIUUp.gif[/icon][sign]
[/sign][info]<div class="ank"><div class="lzstory">секрет небес</div> <div class="lzinfo">Я смог бы <a href="http://romanceclub.ru/profile.php?id=120">твоей</a> надежды вновь зажечь огонь.</div>[/info][info4]<div class="ank">Адмирон Винчесто</div>[/info4]

Подпись автора

Покорми дракошу :3

Странно быть демоном и пацифистом при этом. Любой, находящийся в зале, понял, что войны не избежать, она нависла над всеми и каждым в отдельности. Не получится спрятаться, не удастся выждать, отсиживаясь в пыльной библиотеке и сделав вид, что все, находящееся вне её стен, тебя не касается. Да, я не стремлюсь к кровопролитию, не вижу смысла в битве, где брат противостоит брату, а семьи оказываются разделенными по разным лагерям; но когда жребий брошен, я не останусь в стороне. Эта бойня затеяна не мной, но я оказался втянут в неё, точно также как и тысячи других бессмертных, хотели они того или нет.

В то же время присутствующие будто не понимали, чему им предстоит противостоять. Ангелы всё также кичились своим могуществом, считая небесное воинство несокрушимой силой. Генералы Ада рады были сносить всё на своем пути, стирая всё живое, лишь бы не дать шанса врагу. Обе стороны были готовы к жертвам, какими бы они ни были, но едва ли понимали, с чем именно довелось столкнуться им в этот раз. Бессмертные забывали, что все их блестящие победы прошлого были одержаны над людьми — неподготовленными, слабыми, неразвитыми с технической точки зрения. Белокрылые кичатся тем, как ловко стерли с лица земли Содом и Гоморру — мирные древние города, не предназначенные для осады; демоны вспоминают о всадниках Апокалипсиса, но забывают, что Конец света, по мнению всех, должен произойти не на Небесах и не в Аду — на земле. Никто даже мысли не допустил, что условия изменились, территория битвы другая. Легко резать овец, но попробуй броситься в лес вдогонку волку — и окажешься окруженным уже десятком хищников, в дом которых ты проник.

Я покидаю зал переговоров в странном расположении духа. Меня мучает тяжелое предчувствие: всё не то, чем кажется; эта победа не будет быстрой и высосет все соки как с Небес, так и с Преисподней. Но, похоже, каждый на минувшей встрече был занят собой, укреплением своего положения и попытками обескуражить ближнего. Наконец, я понял, для чего я здесь: я не консультант и не помощник нового Сатаны, я — неудавшийся шут, который мог бы дать почву для новых сплетен о якобы прелюбодеянии ангела и демона. Но я не намерен потакать взглядам, с любопытством бросаемым то на меня, то на Ребекку. Пусть думают, что хотят, но подтверждения они не получат. Так глупо и смешно быть вовлеченным в детскую игру в преддверии надвигающейся бури. Я беру слово только один раз, когда разговор касается ранее изучаемого мною вопроса: доподлинно неизвестны силы Мальбонте, ведь долгое время он считался лишь вымыслом. Вся имеющаяся информация о нем основана на слухах и догадках и не могла быть ранее проверенной. Я обращаюсь к современнику полукровки, к тому, кто знал его раньше, до тех пор, пока о его существовании предпочли забыть — к Эрагону.

— Что скажет главный советник? Могут ли быть правдивыми слухи о том, что Мальбонте подчинил себе субантр?

Советник молчит, его лицо непроницаемо, но я понимаю, что он попросту не хочет рассуждать на эту тему. Что-то сдерживает его. Злость? Спустя столько веков?.. Сложно поверить, но именно такое объяснение кажется мне наиболее вероятным. Я коротко киваю Сатане, тем самым давая понять, что других вопросов с моей стороны не последует. Я честно старался не обращаться к Ребекке, не натыкаться её глазами и не выискивать её молчаливого одобрения. Но это сложно, и я терялся всякий раз как одергивал себя, заставляя резко переметнуться на что-то другое.

Совет серафимов настоял, чтобы Сатана вместе со свитой остались в Цитадели до тех пор, пока не будет продумана стратегия. Забавно, разве можно назвать стратегией позицию: "выставим навстречу полукровке своих, мы дадим отпор, это бесспорно, но если что, вы готовьтесь, и вас позовем; но это не точно"? Хорошо, если в действительности всё окажется настолько просто, но отчего-то у меня на этот счет другие мысли. Если бы Мальбонте был простым смутьяном, стоило ли разделять его и не кому-нибудь, а самому Шепфа?.. Будь всё настолько прозаично, для чего нужно было делать из него легенду и накладывать строжайший запрет, придумав закон Неприкосновения? Эти и другие вопросы не дают мне покоя, но найти ответов на них я пока не могу. Не сразу отправляюсь я в выделенные покои. Знаю, что соратники так и не оставили подозрений о ловушке, а потому будут осматривать каждый угол прежде, чем заселиться. Примерно тем же займусь и я, только на некотором отдалении — пройдусь по территории столицы, хочу посмотреть на городские стены, на которые так полагаются ангельские защитники.

Что ж, стоит отметить, что единственное, что в этом городе остается неизменным — запах нищеты. Странно для блистательного небесного города, но это так. По ощущениям как будто попадаешь в Париж 18 века, где тебя, того и гляди, окатит помоями из ближайшего окна. Мне, как любому другому демону, пустоши Преисподней намного милее сердцу, чем вот эта грязь под ногами. С началом наступления полукровки город наводнят беженцы, и сходство с древним человеческим городом будет феноменально точным. Вот до чего докатились “высшие” существа, насмехавшиеся над ограниченными умами смертных.

Лишь после заката попадаю я в свою комнату. Вид укреплений не вызывает воодушевления. Самое подготовленное к осаде место в Цитадели — как раз то, где восседает Совет, уж о себе-то они побеспокоились. Всё остальное население будет либо вырезано, либо уведено в плен. Ангелы и демоны должны прийти к пониманию происходящего, должны объединиться перед лицом общей опасности, но слишком горды, чтобы принять помощь другой стороны. Как достучаться до тех, кто слышать не желает?

Слуга стаскивает с меня мокрый от непрекращающейся измороси камзол, затем помогает снять сапоги. Я откупориваю бутылку глифта и наливаю в бокал, когда слышу стук в дверь. На пороге Мамон. С нескрываемой радостью я приветствую старого друга, волей судьбы оказавшегося в менее завидном положении, чем я теперь: мне повезло и удалось сбежать, демону алчности пришлось стать разменной монетой в реверансах Небес и Ада и в итоге он оказался заложником, о котором предпочли забыть. Интересуюсь, какими судьбами он здесь, кого пришлось подкупить, чтобы выпустили из-за решетки. Мамон не лжет, говорит открыто: он засланец здесь и обещал услугу в обмен на услугу. Стоит ли говорить, что слово демона — закон? Я предлагаю ему расположиться поудобнее, приглашаю к скудному (по меркам князя Пекла) столу и угощаю глифтом. Ночь длинная, и обо всем будет рассказано по порядку. Мне нужна трезвая голова, пусть не союзник, но кто-то, кто скажет прямо, перегибаю ли я палку в своих опасениях, либо же здраво оцениваю угрозу.

Беседуем мы долго. Не одна бутылка оказывается осушенной до дна в ходе наших разговоров. Слабые лучи рассветного солнца пробиваются сквозь плотную пелену вечно серых облаков над столицей Небес, и я признаю, что пора расходиться.

Я практически отключаюсь и не сразу понимаю, реально это или только кажется мне. Снова настойчивый стук, который на этот раз слышит и мой гость. Направляюсь к двери, открываю её и вижу посланника.

— Советник Эрагон желает видеть вас срочно, — отчеканивает он.

На вопрос, в курсе ли Сатана относительно дел серафима к его подданному, гонец отвечает, что владыку Ада беспокоить не велено. Пару секунд я пребывал в замешательстве. После чего захлопнул двери и обернулся к Мамону.

— Придется тебе сказать прекрасной даме, что не одна она желает моего внимания.

Я икаю. По-идиотски, но в тот момент мне кажется смешной моя выходка. Да и моему гостю тоже, и оба мы заходимся от полупьяного хохота.

Вскоре Мамон уходит. А я укрепляюсь в мысли, что не одинок в своих предчувствиях. Я моюсь, надеваю чистую одежду и покидаю комнату, мерными шагами отмеряя расстояние от своей двери до места встречи с главным советником.

[nick]Winchesto[/nick][status]сонный рыцарь[/status][icon]https://i.imgur.com/SuoIUUp.gif[/icon][sign]
[/sign][info]<div class="ank"><div class="lzstory">секрет небес</div> <div class="lzinfo">Я смог бы <a href="http://romanceclub.ru/profile.php?id=120">твоей</a> надежды вновь зажечь огонь.</div>[/info][info4]<div class="ank">Адмирон Винчесто</div>[/info4]

Подпись автора

Покорми дракошу :3

Не отпускает ощущение, что все вокруг держат меня за идиота, да и сам я, впрочем, тоже. Всё выглядит так, будто каждый в Цитадели знает многим больше меня и всякий раз многозначительно кивает, стоит мне очутиться поблизости. Начинают утомлять эти игры в “Я знаю, а ты знаешь?”, такое ощущение, будто попал не в столицу Небес, а на базар. Демоны — создания порока, но в Аду всё намного более чинно: если тебя хотят укокошить, то раздавят как асфальтоукладчиком и все дела. Ныне покойный Сатана и тот был более откровенен, когда заявил, что ему плевать на мою шкуру, он встал с армией под вратами школы ангелов и демонов не по мою душу, а дабы укрепить собственные позиции. Время показывает, что подобные ему плохо кончают, и пока я обдумываю эти самые мысли, я всё ближе приближаюсь к дверям, за которыми сидит брат по духу Сатаны — Эрагон.

Глядя на ситуацию с Небес, я начинаю отдавать погибшему властителю Ада должное — он хоть и шкура последняя, но только такие личности и способны разгадать хитромудрые многоходовки Главного советника и дать достойный отпор. Там, где любой другой сломал бы себе мозг (а заодно и шею) прежний Сатана порхал как шершень, ловко маневрируя, минуя одну ловушку за другой. Только подобный змей мог удержаться у руля власти столь длительный срок, иной давно бы сгинул. Между тем, забавно выходит, ведь я по-прежнему жив, хоть и не надеялся, между тем, как Сатана сменился. Наверное, кому-то надо мной было угодно, чтобы я выжил, должно быть, я не выполнил до сих пор своё предназначение. И я не знаю, к лучшему ли это.

Коридоры дворца кажутся бесконечными [а может так только кажется из-за похмелья]. Но путь заканчивается, и я подхожу к высокой двери, которая приотворяется, стоит мне приблизиться. Количество лиц заставляет опешить — никак не ожидал увидеть такое количество народу, собравшихся в столь ранний час. Больше всего в помещении белых одежд. Не сразу разглядываю темное пятно, куда и направляюсь, ведь ангелы не хотят в черном, а раз так, то где-то в той стороне должны быть мои сородичи. Вскоре появляется оставшаяся часть делегации с Сатаной во главе и, кажется все в сборе. Но для чего?

Советники сидят с лицами лис, надумавших, как обхитрить охотничьих псов. В сердце появляется тяжелое предчувствие — не к добру это. Уж не надумали ли белокрылые объявить Преисподней войну?.. Ведь не надумали же? Нет?.. Не хочу думать о таком повороте, ведь он означал бы колоссальную глупость Совета, не могут же ангелы являться настолько недальновидными и умудриться при этом занять главенствующее в Равновесии положение? Нет, здесь кроется что-то другое. Просто обязано крыться. Но зачем тогда в такую рань созвали и нас, демонов? Ведь мы не касаемся внутренних дел Небесного царства, нам не должно знать об их делах.

Когда появляется Ребекка, ясности это не вносит. Однако по её спокойному лицу и пытливому взгляду я понимаю, что она также знает не больше, чем мы. И раз она всё же в столице, почему не попросила о личной встрече где-нибудь на нейтральной территории, где рядом было бы много посторонних, а на её репутации эта встреча не отразилась бы ровным счетом никак. Она могла бы, но прислала Мамона. Она боится, и боится не разговоров и чужих косых взглядов, всё намного глубже. И почему вслед за ней тянутся стражники?..

Похоже, теперь все заняли уготованные места, можно начинать представление. Со своего места я хорошо слышу всё, что творится под высокими сводами, но в какую-то секунду мне кажется, что уши подводят меня. Потомки Мальбонте? Полукровка успел размножиться до того, как был разделен на сущности Шепфа? Или уже после?.. Как бы то ни было, звучит бредово. Вдруг понимаю, что взгляды демонов устремлены на меня. В зале поднимается шумиха, угомонить которую удается не с первого призыва к порядку. Сатана берет слово. Он стар, но далеко не дурак и озвучивает всё то, что крутилось в голове у меня. Азазель не верит в возможность продолжения рода полукровки, ведь подтверждений о его связи с кем бы то ни было нет и не было. А значит подобное громкое обвинение может быть ничем иным как пустыми словами. На трибуне появляется хилое тельце невысокого ангела с крысиной мордочкой и ужимками слуги. Он рассказывает достопочтенным присутствующим, о чем когда-то узнал якобы от серафима Ребекки. Ситуация становится похожей на судебный процесс, где обвинитель в лице Эрагона подготовился, а защита… да какая может быть защита, когда сам серафим Господень выступает в роли прокуратора? И от этого становится мерзко, будто тем самым ушатом помоев окатили любого, находящегося в зале.

После очередной волны шумихи и споров какого-то дьявола для дачи показаний вызывают и меня. Поэтому меня пригласили, чтобы свидетельствовать против женщины, вместе с которой меня должны были закопать, да не вышло? Что они надеются от меня услышать? Нехотя, двигаюсь в сторону трибуны. Чувствую себя крайне паршиво, и вовсе не от количества выпитого накануне.

— Адмирон Винчесто, — обращается ко мне ледяной голос Главного советника, — всем известно, что вы являетесь автором некоего трактата о Мальбонте. Скажите, прослеживался ли род родителей оного после того, как Творец наш Шепфа низвергнул их на землю?

— Насколько знаю, нет, — я не смотрю в сторону Ребекки, но боковым зрением улавливаю её до крайности сосредоточенное лицо. — Мне не доводилось сталкиваться с подобными сведениями. Однако все рожденные автоматически заносятся в Книгу Судеб...

— Страница в которой отсутствует, — дополняет Эрагон.

— В таком случае мы не может отследить потомство Анабель и Аластара до сегодняшних дней. Или ангелам достаточно доноса, чтобы кого-то обвинить? — я хмыкаю, тем самым ясно показывая своё отношение к происходящему. Знаю, что Ребекка явно позаботилась о том, чтобы воспоминания её не могли прочесть. Что-то глубоко внутри подсказывает, что обвинение может иметь под собой вполне правдивые основания, но как бы ни было на самом деле, я ни словом, ни делом не поставлю её в компрометирующее положение.

— Да, однако мы прочли архангела Йора и убедились в правдивости его слов.

И тут меня обуревает злость. Главный советник уже махнул рукой, тем самым показывая, что более мои комментарии не нужны, но, как вкопанный, я остаюсь стоять на месте. И этой крысиной роже Ребекка доверила свою главную тайну? Информацию, которая может погубить как её, так и её дочь, пусть она и думала в тот момент, что Вики осталась на земле? Слишком опрометчиво для такой женщины. Я в это не верю.

Растерянно хлопаю глазами в то время как новая волна шепота прокатывается по аудитории. Я должен что-то сделать, просто не могу уйти вот так и нисколько не помочь, пусть и прекрасно понимаю, что моё рвение сочтется как косвенное доказательство нарушения закона Неприкосновения.

— Эй вы! — выкрикиваю, что есть мочи, стараясь перекричать возню вокруг. От меня никто не ожидал подобной наглости, множество пар глаз теперь обращены в мою сторону. Я продолжаю. — Тем ли мы заняты, когда к стенам наших городов подходит армия Мальбонте? Здание Совета хорошо укреплено, и все мы в безопасности, находясь здесь. Но готов ли каждый из вас пожертвовать жизнями горожан, оправдываясь тем, что был занят судом, прикрывающим обычную борьбу за власть?

Ангелы и демоны переглядываются между собой. Кажется, они возмущены моей выходкой.

— Здесь собралась высшие чины по обе стороны Равновесия, и на что мы тратим время? Выясняем обстоятельства клеветы на женщину, которая не раз доказала всем, что находится на своем месте? Кто-нибудь из присутствующих может сказать, что серафим Ребекка получила место в Совете незаслуженно? — кошусь на Эрагона, который чуть ли не скалится, встретившись со мной взглядом. Но в этот момент меня совсем не беспокоит его злоба. — Когда враг пришел, кто вступился за ваших детей, взяв на себя управление школой? И мы всё ещё считаем её недостойной? Не хочу участвовать в этом балагане.

Плюю себе под ноги, спускаясь с трибуны, и широкими шагами наравляюсь на выход. На полпути бросаю последнее:

— Если быть доверенным лицом самого Шепфа недостаточно, чтобы оказаться вне подозрений, дело не в серафиме, а в обществе, построенном ангелами. Задумайтесь!

Знаю, что такой пощечины небесному строю мне не простят. Теперь я враг №1 для многих (если не всех разом) белокрылых, и значок мишени с Ребекки временно переместился на мое тело.

[nick]Winchesto[/nick][status]сонный рыцарь[/status][icon]https://i.imgur.com/SuoIUUp.gif[/icon][sign]
[/sign][info]<div class="ank"><div class="lzstory">секрет небес</div> <div class="lzinfo">Я смог бы <a href="http://romanceclub.ru/profile.php?id=120">твоей</a> надежды вновь зажечь огонь.</div>[/info][info4]<div class="ank">Адмирон Винчесто</div>[/info4]

Подпись автора

Покорми дракошу :3